Прогресс не принимает в расчет политику
Двадца

ть первого августа в Иране начался процесс физического пуска (загрузки топлива в реактор) на Бушерской АЭС. Вокруг этого, казалось бы, вполне рядового события было сломано немало политических копий.
Еще в 1974 (!) году АЭС «Бушер» начал строить немецкий концерн Kraftwere Union, но в 1980 он разорвал контракт по политическим соображениям. Правительство ФРГ присоединилось к эмбарго Соединенных Штатов на поставки оборудования в Иран.
С 1990х годов строительство электростанции вели российские специалисты. Оставив за скобками технологические сложности продолжения строительства после более чем 10летнего перерыва (пришлось провести экспертизу более 80 тысяч единиц различного оборудования), скажем лишь, что запуск станции – это и большая политическая победа России. Мировое сообщество в целом признало, что наша страна может служить надежным гарантом нераспространения ядерного оружия в Иране.
О роли и месте Российского государства в современной глобальной ядерной физике – наше интервью с директором Института прикладной физики Российской Академии наук (ИПФ РАН), доктором физикоматематических наук, профессором
А. Г. Литваком.
– Александр Григорьевич, так произошло, что в атомной энергетике практически сложился закрытый клуб стран, обладающих ядерными и, тем более, термоядерными технологиями. Советский Союз был в этом клубе на правах лидера. А каково место в нем современной России?
– К сожалению, Россия значительно утратила свои позиции, в том числе, и в ядерной физике тоже. Ведь без строительства новых установок, без обновления оборудования ядерной физикой заниматься нельзя, а это дело дорогостоящее. У нас сохранился потенциал и есть планы строить экспериментальные установки в целях развития фундаментальной физики.
Надо понимать, что всякое сооружение таких установок связано с развитием техники, дает колоссальный побочный положительный эффект в развитии. Не зря же Европа боролась за то, чтобы построить опытный термоядерный реактор на своей территории, взяв на себя за это 45 процентов расходов на его строительство. Есть резон – и он как раз заключается в том, что строительство столь высокотехнологичного сооружения дает толчок общему развитию техники. Поэтому строительство серьезных установок у нас в стране тоже могло бы быть весьма полезным, но пока это только планы.
Небольшое продвижение вперед связано с тем, что мы хотя бы начинаем участвовать в ряде крупных международных проектов. Самый масштабный из них, конечно, ИТЭР (ITER (ИТЭР) – проект международного экспериментального термоядерного реактора. Задача ИТЭР заключается в демонстрации возможности коммерческого использования термоядерного реактора и решении физических и технологических проблем его использования. Строительство ИТЭР ведется в исследовательском центре Кадараш (Cadarache) на юге Франции, в 60 км от Марселя. Стоимость строительства оценивается в 15 млрд евро. В настоящее время сокращение ITER (International Thermonuclear Experimental Reactor) официально не считается аббревиатурой, а связывается с латинским словом iter – путь.
Ред.). Исторически сложилось, что создание экспериментального термоядерного реактора было инициативой советских ученых, а именно академика Е. П. Велихова, и сейчас мы участвуем в этом проекте наряду с Соединенными Штатами, Европой и Японией.
Участвуем мы и в создании рентгеновского лазера на свободных электронах, который будет сооружаться на территории Германии. Стоимость проекта оценивается в миллиард евро, и Россия согласилась внести четверть этой суммы.
Есть интересные предложения мировому сообществу и со стороны самой России. Так, наш институт лоббирует проект, связанный с изучением экстремально сильного ядерного излучения. Суть дела такова. В настоящее время во всем мире существует примерно пять мощных лазерных установок с уровнем мощности в петаватт. Это десять в пятнадцатой степени, или миллиард мегаватт. У нас в институте три года назад был запущен лазер мощностью в 0,56 петаватт. Эта мощность примерно в 30 раз больше, чем мощность всей энергетики на Земле. Но это очень коротенький импульс, всего 30 периодов колебаний света. Однако, если хорошо сфокусировать излучение, то электрон, который окажется в фокусе, будет иметь энергию на пару порядков выше, чем энергия покоя. Если это излучение сфокусировать в газ, который будет мгновенно ионизован до состояния плазмы, то при этом возникают такие сверхсильные поля, что один электрон, пролетев расстояние в 1 см, набирает энергию в 1 Гигаэлектронвольт. Для сравнения: самый мощный в мире Стэнфордский линейный ускоритель электронов имеет длину 3 км, и электроны в нем набирают энергию в 50 Гигаэлектронвольт. А мы такую же энергию набираем на нескольких сантиметрах.
Так вот, сейчас речь идет о создании лазеров в сто раз большей мощности. Европейцы предлагают сделать лазер, состоящий из набора модулей мощностью в 10 петаватт каждый. Наиболее готовым в мире к созданию такого модуля на сегодняшний день является наш институт. Французы, как основные разработчики данного проекта, обратились с предложением о сотрудничестве к президенту Академии наук Ю. С. Осипову, тот в свою очередь обратился в правительство РФ, а там сказали: вот если бы эта установка сооружалась на территории нашей страны, это было бы интересно, и мы готовы были бы вас поддержать.
И вот сейчас мы добиваемся того, чтобы реализовать подобный проект у нас в России. При этом, чтобы построить модуль, аналогичный французскому, нам нужны совсем смешные деньги: примерно 100 млн рублей. Сделай мы такой модуль, возможно, все бы бросились у нас его покупать.
Пока мы в России обсуждаем и планируем, Франция разделила задачи, связанные с реализацией проекта, между странами Восточной Европы: Чехией, Венгрией и Румынией. Европейское сообщество выделяет на реализацию проекта 270 млн евро и еще примерно 15 процентов этой суммы внесут восточноевропейские участники.
А мы говорим всего о двухдвух с половиной миллионах евро на создание каждого модуля, и пытаемся доказать, что поддержать такой проект целесообразно для государства.
Приведу еще один пример. На текущий момент в России нет ни одной термоядерной установки достойного уровня, тогда как в мире их уже достаточно много. Самая известная из существующих – объединенный европейский ТокамакJET, расположенный в Англии. У него есть один недостаток: отсутствие комплекса для нагрева плазмы и генерации токов на частоте электронноциклотронного резонанса. В ИТЭРе такой комплекс уже предусмотрен. Европейская термоядерная ассоциация сформулировала России предложение: принять нас в качестве полноправного участника проекта, если мы, в свою очередь, примем участие в сооружении этого комплекса электронноциклотронного нагрева и, в рамках своего участия, поставим 12 мегаваттных гиротронов. Гиротроны производит ИПФ РАН, но для того, чтобы их сделать, правительство должно выделить нам необходимые средства. Обсуждение этой проблемы идет уже длительный период: и мы обращались в правительство, и Европа постоянно напоминает о своем предложении, но... Отказа не было, но и положительного решения тоже нет.
Между тем, подобное международное сотрудничество было бы очень полезно и важно для нас. Оно позволяет, пока у России нет собственных установок, нарабатывать опыт и производить эксперименты на высокотехнологичных установках других стран. Ведь проблема заключается в том, что если мы в подобных экспериментах участвовать не будем, то через несколько лет у нас не останется людей, которые бы понимали, что же там было сделано. Прогресс не принимает во внимание наши политические реалии.
Галина МИТЬКИНА